Je suis revenue ce matin au monastère saint Théodore,
après avoir échangé la veille avecune fille spirituelle du père
Séraphin de Valaam. Elle semble être une moniale selon mon cœur, avec le
type de spiritualité que je recherche, dans le style de mon amie mère
Geneviève, une autre excentrique de Dieu. Elle m’a demandé pourquoi je m’étais
exilée en Russie alors qu’on pouvait prier partout et que partout les gens
avaient besoin de secours spirituel. En effet, et c’est pourquoi j’ai longtemps
hésité à partir, malgré mon amour de la Russie. Qu’en reste-t-il, de la Russie,
me demande-t-elle, le père Séraphin lui-même dit que la société russe est
profondément malade. Oui, elle est malade, moins que la nôtre, mais elle est malade,
quelle est la société, aujourd’hui qui ne l’est pas ? D’affreux processus
de décomposition sont à l’oeuvre partout, les démons se déchaînent de tous les
côtés à la fois, et la Russie est prise entre les libéraux qui veulent la
vendre, et les staliniens, qui la confondent avec l’Union Soviétique, crachent
sur les tombes des victimes des répressions et des martyrs, se déchaînent sur
les orthodoxes et le tsar Nicolas. J’ai l’impression que je suis ici pour faire
le lien entre la France et la Russie, pour dire aux uns qu’ici, ce n’est pas ce
qu’ils croient, et aux autres que là bas, ce n’est pas ce qu’ils imaginent. Pour montrer aux Russes qu’on peut faire la
démarche d’aimer la sainte Russie jusqu’à partir pour en rejoindre les derniers
vestiges, car en son idéal survit celui de la vieille France, celle qui s’est
égarée jusqu’à donner aux nations d’Europe l’exemple du régicide, suivi du
génocide, du reniement et de l’apostasie, déplorable exemple si largement suivi.
Sœur Larissa m’a reçue avec beaucoup de chaleur, et j’ai
déjeuné, comme d’habitude, au réfectoire, avec tout un tas de grand-mères. Puis
je suis allée rejoindre mon amie monastique dans le petit café où elle vend le
dimanche des produits du monastère. Elle
me montre sur son téléphone une vidéo : quatre avions de chasse russes se
séparent dans le ciel, et la vapeur de leur sillage dessine peu à peu un ange
immense, dans l’azur. Des lettres s’affichent : Dieu est avec nous. Elle me
fait l’apologie du monachisme : nous allons au monastère non parce que nous sommes déçus par la vie, mais parce que nous
aimons Dieu et que le monde nous disperse, nous vole à nous-mêmes, le
monachisme, c’est le diamant de la chrétienté, regarde ces moines, regarde ces
visages… » Et elle fait défiler des portraits sur son téléphone. Entre l’adorable
petite novice Yefrossinia qui vient s’enquérir de quelque chose et repart
aussitôt. «Elle est toute jeune, dis-je
- Elle a dix-neuf ans.
- A Solan aussi, il y a une toute jeune novice qui
voulait devenir moniale depuis son enfance, et elle a le même air de pureté…
- C’est la volonté de Dieu. Un saint starets a vu
Yefrossinia dans son enfance, et il a dit : elle sera moniale.
- Et elle, qu’est-ce qu’elle en pensait ?
- Que veux-tu qu’elle en pense, quand c’est la volonté
de Dieu ? Tu as vu quelle pureté est la sienne ? »
En effet, la pureté de Yefrossinia est évidente, comme
celle de la jeune Raphaëlle, à Solan,
dont la mère Hypandia dit justement que c’est « une belle petite âme ».
Il y a semble-t-il des êtres prédestinés en lesquels Dieu se mire comme dans
une source. Saint Porphyre était parti
en secret à douze ans au mont Athos…
En rentrant, j’ai trouvé sur Facebook, et traduit, un
post du père Vladimir Viguilianski, à l’occasion de la Dormition que nous fêtions
aujourd’hui. Il s’agit de témoignages, dont l’un est direct, sur l’apparence de
la Mère de Dieu :
L’IMAGE DE LA MERE DE DIEU
Le saint prêtre martyr et évêque d’Athènes Denys l’Aéropagite
(+ en 96 dans les Gaules) dans une lettre à l’apôtre Paul :
« Je témoigne par Dieu qu’à part Dieu lui-même, il
n’y a rien dans tout l’univers qui soit empli à ce point de force divine et de
grâce. Aucun homme ne peut concevoir par l’esprit ce que j’ai vu. Je le confesse
devant Dieu : quand que je fus amené par Jean, qui rayonne parmi les apôtres
comme le soleil dans le ciel, devant la personne de la Très Sainte Vierge, j’ai
éprouvé un sentiment indicible. Devant moi brillait une sorte de rayonnement
divin. Il illuminait mon esprit. Je sentais le parfum d’aromates
indescriptibles et j’étais empli d’un tel enthousiasme que ni mon faible corps
ni mon esprit ne pouvaient supporter ces signes et ces prémices de la béatitude
éternelle et de la gloire Céleste. Mon cœur défaillait sous l’effet de sa grâce,
mon esprit aussi. Si je n’avais pas eu en mémoire tes préceptes, je l’aurais
considérée comme le vrai Dieu. On ne peut pas se représenter de plus grande
béatitude que celle que j’ai ressentie alors. »
Le saint prêtre martyr Ignace le Théophore, évêque d’Antioche (+ 107 à Rome) :
Le saint prêtre martyr Ignace le Théophore, évêque d’Antioche (+ 107 à Rome) :
« Tout le monde
sait chez nous que la Mère de Dieu toujours vierge est emplie de grâce et de
toutes les vertus. On raconte que pendant les persécutions et les malheurs,
elle était toujours gaie ; dans le besoin et la pauvreté, elle ne s’affligeait
pas ; non seulement elle ne s’irritait pas contre ceux qui l’offensaient,
mais les comblait de bienfaits ; elle était humble dans la prospérité ;
elle faisait la charité aux pauvres et les aidait comme elle pouvait ;
dans la vertu, elle était un exemple et incitait à toute bonne action. Elle
aimait particulièrement les humbles, car elle était elle-même pleine d’humilité.
Ceux qui l’ont vue ne tarissent pas d’éloges. Ceux qui nous ont parlé d’elle
sont des gens parfaitement dignes de foi qui nous ont dit que dans sa sainteté,
la nature des anges et celle des hommes s’unissaient visiblement. »
ОБЛИК ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ
Два года назад я опубликовал известные два свидетельства современников Матери Божией, и одно – церковного историка 14 века, который собирал народные предания об облике Пресвятой Богородицы. Оказалось, что многие читатели впервые от меня узнали эти свидетельства. Повторяю эту публикацию.
Священномученик, епископ Афинский, Дионисий Ареопагит († ок. 96 г., Галлия) в письме к апостолу Павлу:
«Свидетельствуюсь Богом, что, кроме Самого Бога, нет ничего во вселенной, в такой мере исполненного Божественной силы и благодати. Никто из людей не может постигнуть своим умом то, что я видел. Исповедую пред Богом: когда я Иоанном, сияющим среди апостолов, как солнце на небе, был приведен пред лицо Пресвятой Девы, я пережил невыразимое чувство. Предо мною заблистало какое-то Божественное сияние. Оно озарило мой дух. Я чувствовал благоухание неописуемых ароматов и был полон такого восторга, что ни тело мое немощное, ни дух не могли перенести этих знамений и начатков вечного блаженства и Небесной славы. От Ее благодати изнемогло мое сердце, изнемог мой дух. Если бы у меня не были в памяти твои наставления, я бы счел Ее истинным Богом. Нельзя себе и представить большего блаженства, чем то, которое я тогда ощутил».
«Свидетельствуюсь Богом, что, кроме Самого Бога, нет ничего во вселенной, в такой мере исполненного Божественной силы и благодати. Никто из людей не может постигнуть своим умом то, что я видел. Исповедую пред Богом: когда я Иоанном, сияющим среди апостолов, как солнце на небе, был приведен пред лицо Пресвятой Девы, я пережил невыразимое чувство. Предо мною заблистало какое-то Божественное сияние. Оно озарило мой дух. Я чувствовал благоухание неописуемых ароматов и был полон такого восторга, что ни тело мое немощное, ни дух не могли перенести этих знамений и начатков вечного блаженства и Небесной славы. От Ее благодати изнемогло мое сердце, изнемог мой дух. Если бы у меня не были в памяти твои наставления, я бы счел Ее истинным Богом. Нельзя себе и представить большего блаженства, чем то, которое я тогда ощутил».
Священномученик Игнатий Богоносец, епископ Антиохийский († 107 г., Рим):
«У нас все знают, что Приснодевственная Матерь Божия исполнена благодати и всех добродетелей. Рассказывают, что Она в гонениях и бедах всегда бывала весела; в нуждах и нищете не огорчалась; на оскорбляющих Ее не только не гневалась, но даже благодетельствовала им; в благополучии кротка; к бедным милостива и помогала им, как и чем могла; в благочестии — учительница и на всякое доброе дело наставница. Она особенно любила смиренных, потому что Сама исполнена была смирения. Много похвал воздают ей видевшие Ее. О ней рассказывали нам люди, достойные всякого вероятия, что, по Ее святости, видимо в ней соединились естество ангельское с человеческим».
«У нас все знают, что Приснодевственная Матерь Божия исполнена благодати и всех добродетелей. Рассказывают, что Она в гонениях и бедах всегда бывала весела; в нуждах и нищете не огорчалась; на оскорбляющих Ее не только не гневалась, но даже благодетельствовала им; в благополучии кротка; к бедным милостива и помогала им, как и чем могла; в благочестии — учительница и на всякое доброе дело наставница. Она особенно любила смиренных, потому что Сама исполнена была смирения. Много похвал воздают ей видевшие Ее. О ней рассказывали нам люди, достойные всякого вероятия, что, по Ее святости, видимо в ней соединились естество ангельское с человеческим».
Никифор Каллист Ксанфопул († ок. 1350 г.), церковный историк, монах Софийского монастыря в Константинополе собирал свидетельства об облике Пресвятой Богородицы:
«Она была роста среднего, или, как иные говорят, несколько более среднего; волосы златовидные; глаза быстрые, с зрачками, как бы цвета маслины; брови дугообразные и умеренно черные, нос продолговатый; губы цветущие, исполненные сладких речей; лицо не круглое и не острое, но несколько продолговатое; руки и пальцы длинные... Она в беседе с другими сохраняла благоприличие, не смеялась, не возмущалась, особенно же не гневалась; совершенно безыскусственная, простая, Она нимало о Себе не думала, и далекая от изнеженности, отличалась полным смирением. Относительно одежд, которые носила, Она довольствовалась естественным цветом их, что еще и теперь доказывает священный головной покров Ее. Коротко сказать: во всех Ее действиях обнаруживалась особенная благодать»
«Она была роста среднего, или, как иные говорят, несколько более среднего; волосы златовидные; глаза быстрые, с зрачками, как бы цвета маслины; брови дугообразные и умеренно черные, нос продолговатый; губы цветущие, исполненные сладких речей; лицо не круглое и не острое, но несколько продолговатое; руки и пальцы длинные... Она в беседе с другими сохраняла благоприличие, не смеялась, не возмущалась, особенно же не гневалась; совершенно безыскусственная, простая, Она нимало о Себе не думала, и далекая от изнеженности, отличалась полным смирением. Относительно одежд, которые носила, Она довольствовалась естественным цветом их, что еще и теперь доказывает священный головной покров Ее. Коротко сказать: во всех Ее действиях обнаруживалась особенная благодать»
Поздравляю всех вас с Богородичной Пасхой – Успением Пресвятой Богородицы!